Разум и чувства - Страница 5

– Возможно, – сказала Марианна, – но я думаю, они не пара. Да, Эдвард очень мил, и я люблю его нежно. Но он не тот молодой человек, который нужен Элинор… Ему чего-то не хватает… Ни стати, ни внешности, ни изящества манер. Она достойного лучшего. А он… Его глаза лишены такого блеска, который свидетельствует об уме и страсти. Но помимо всего этого, я боюсь, мама, что у него совершенно нет. Музыка его вдохновляет, живопись не трогает. Когда он хвалит рисунки Элинор, то сразу видно, что он не смыслит в живописи ничего. Он говорит как влюбленный, а не как знаток. Не знаю, как Элинор, но я не смогла бы жить с человеком, который не разделяет моих интересов. Он должен слушать ту же музыку, любить те же книги. Ой, мама! Как черство, как бездушно вчера вечером Эдвард читал нам книгу. Я чувствовала, как переживает из-за этого Элинор. Да, ее это просто раздражало. Но ей приходилось скрывать это. Я едва усидела на месте. Такие замечательные, поэтичные строки он читал загробным голосом. Это почти убило меня, своей безразличностью!

– Но ему не нравится поэзия, он предпочитает простую и легкую прозу. Дай ему почитать Коупера, и, возможно, он изменит своё мнение.

– Нет, мам. Это не тот человек, который может прочувствовать Коупера. Он может только заметить разницу между поэзией и прозой. Впрочем, Элинор не такая восприимчивая, как я и, как знать, возможно, поэтому она будет счастлива с ним. После вчерашнего монотонного чтения, я бы на ее месте даже разлюбила бы его! Но, увы, я в отличие от Элинор, никого не люблю. Ах, мама, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что, наверное, никогда не встречу человека, которого смогла бы полюбить. Я хочу этого очень, очень! Пусть даже он будет немного похож на Эдварда, но только чтобы его манеры и поведение полностью соответствовали моему представлению о настоящем мужчине!

– Любовь моя, рановато разочаровываться в жизни, ведь тебе еще нет семнадцати лет. Почему тебе не быть такой же счастливой, как была твоя мать? Возможно, по какому-нибудь стечению обстоятельств, твоя судьба будет совсем другой, чем у Элинор, моя дорогая Марианна.

– Как жаль, Элинор, – вздохнула Марианна, – что Эдвард совершенно не чувствует живописи!

– Не чувствует живописи? – переспросила Элинор. – Почему ты так думаешь? Да, сам он не рисует, но работы других доставляют ему настоящее удовольствие, и, поверь мне, он не лишен вкуса, хотя ему и не представилась возможность развивать его. Если бы ему совсем немного подучиться, то я думаю, что он рисовал бы не хуже других. Но он так скромен и тактичен, что боится навязать своё мнение окружающим. Можешь не сомневаться, у него есть своё виденье живописи и врожденный вкус, которые помогают ему в жизни.

Марианна промолчала, чтобы не обижать сестру. То, что Элинор называла врожденным вкусом, совершенно не соответствовало тому восторженному чувству, которое и принято считать истинным вкусом, во всяком случае, так думала сама Марианна. «Разве может человек, молча и довольно равнодушно разглядывающий картины, иметь врожденный вкус?» – подумала она и улыбнулась про себя заблуждению сестры, но не осудила ее, а наоборот, восхитилась ее трогательной готовностью защищать Эдварда.

– Надеюсь, Марианна, – не сдавалась разгоряченная Элинор, – ты не считаешь, что Эдвард вообще лишен вкуса? Нет, конечно, нет, ты не можешь так думать! Ведь ты с ним очень мила, а если бы ты была о нем такого плохого мнения, то уж точно не смогла бы изображать дружелюбие.

Растерянная Марианна не знала, что ответить. Она боялась ненароком ранить сестру, но и солгать ей в глаза тоже не могла. В конце концов, собравшись с духом, она сказала:

– Не обижайся, Элинор, если я сейчас не говорю о нем так, как он этого, по-твоему, заслуживает. Просто я не так часто с ним общалась, как ты, и пока не сумела оценить его природный ум, кругозор и вкус. Однако я могу поручиться, что Эдвард обладает редкими душевными качествами и здравым смыслом, и сразу располагает к себе собеседника.

– Да, я думаю точно также, – кивнула Элинор с улыбкой, – Спасибо тебе за эти искренние слова. Даже лучшие друзья не смогли бы защитить его так, как ты. Я и не думала, что ты так ценишь его.

Марианна вздохнула с облегчением от того, что ее сестра успокоилась и заулыбалась.

– Да, его ум и доброта, – продолжала Элинор, – покорят любого. Достаточно всего раз поговорить с ним. Только застенчивость заставляет его порой молчать, но со временем понимаешь, как много может значить это молчание. Я так рада, что ты успела познакомиться с ним поближе и оценить благородство его души. Что же касается его интересов и вкуса, да, это верно, я общалась с Эдвардом гораздо чаще, чем ты… Но ведь ты поддерживала нашу матушку в скорбный момент, и лучше тебя никто не смог бы ее утешить… Когда я лучше узнала Эдварда, то поняла, что он очень порядочный человек, прекрасно образованный, начитанный с широким кругозором. Ты не поверишь, но он остроумен, а его вкус! Вкус просто безупречен. Да, его трудно полюбить с первого взгляда, он не особенно красив и щеголеват. Но стоит хоть раз взглянуть в его ясные лучистые глаза, светящиеся добротой изнутри, как хочется смотреть в них снова и снова. Только тогда начинаешь понимать, как по-настоящему красив этот человек! Во всяком случае, очень привлекателен. А ты, Марианна, ты считаешь его красивым?

– Я думаю, что он весьма привлекательный, Элинор. Когда ты попросила меня полюбить его как брата, то я с радостью выполню эту просьбу и перестану замечать отсутствие чувств на его лице, потому что начну видеть их в его сердце.